«Год рожде́ния ты́сяча девятьсо́т два́дцать оди́н, с два́дцать пе́рвого го́да…»

Год рожде́ния ты́сяча девятьсо́т два́дцать оди́н, с два́дцать пе́рвого го́да, семья́ у нас была́ бе́дная, ну бедняки́, ну бе́дные. Оте́ц пришёл, вот не зна́ю, кака́я была́, с войны́. Я э́то, восемна́дцатом году́ была́ война́ там, ну, а я родила́сь в два́дцать пе́рвом. Ну пото́м у нас семь бы́ло, всё, семь челове́к, че́тверо дете́й, да ну помори́ли. Ну вот. Зе́мли бы́ло у нас одна́ то́лько дуга́, сейча́с гекта́р. Одна́ ко́рова, одна́ ло́шадь, хле́ба вдо́воль. Три кла́сса я ходи́ла в шко́лу то́лько, а в суббо́ты я уж до́ма. Встава́й, ша́ришь вот о́кна, ну. Не́кому дак мать. Ла́дно. А пото́м три кла́сса ко́нчила. Не на чо ходи́ть, ми́лые, учитца. Хорошо́ ста́ло вот где вот ходи́ть, валаны <удар.?> кури́ть да вот, мне всё, ну так возьму́т, пе́чной нача́льник был.

А пото́м ста́ла подраста́ть, на́до, ста́ли везде́, шестна́дцати годо́в трудоспосо́бно. Роди́тели у́мерли у меня́ в соро́к второ́м году́. Я оста́лась восемна́дцати годо́в. Жи́ла с бра́том, ну вот. И пришло́сь мне всю войну́ где по шесть ме́сяцев за одну́ э́ту, как их, шесо́тку. Вот в Гори́цах да всё, да забы́ла, в како́й-то после́дний ме́сяц дак мы ходи́ли в э́ти, ва́ленки изорва́лись, дак портя́нкам здесь да, вот э́дак доходи́ли. У нас ничо́, хоть бы нам чо да́ли, дак ничиво́. В колхо́зе дак всё переде́лали: коси́ли, молоти́ли, жа́ли, вот. А ра́ньше вот ишо́ ничиво бы́ло, сейча́с ведь вот. Во́т у меня́ сича́с хозя́ин умо́р, дак не́кому покле́ить, наня́ть, ну, а мыть на́до. На вот ша́рить эво вот потоло́к. Да ещё у друго́го. Нас тро́ем э́то по сём вы́мыть, вот, ми́лая моя́, на́до. То зарабо́таешь де́ньги, то у тебя́ мыть дак, чтоб к тебе́ пришли́, ве́рно. Вот как бы́ло-то.

А жа́ли-то, коси́ли-то, по четы́ре гекта́ра пожина́ли вот э́тими рука́ми. Три но́рма, а четвёртой э́тот гекта́р вы́жнешь, тебе́ путь. А лён трепа́ли, вот на э́той, на коренке <удар.?>. Ну де́лано, доска́ э́то гла́денькая, вот. Ведь на́до деревя́нной. Ну вы-то не представля́ете ничо́. А пото́м ведь на́а. Вот я в соро́к девя́том году́ сто се́мьдесят де́вять килогра́мм вытрёпала э́того льна. Мне да́ли сто се́мьдесят де́вять килогра́мм пшени́цы. Не дава́ли хле́ба, две́сти грамм в колхо́зе-то дава́ли. Войну́-то дак э́то всё да всё е́ли, всё отдава́ли дак вот, а ведь вот ра́ньше ме́льницы. Да дом ещё на́а и моло́ть. Му́ку-то ме́лом э́ко, а кру́пу, там наколо́чены э́ти железя́ги. А е́жели толку́т э́то, овёс, так опя́ть, да вида́ли вы и по телеви́зору ка́жут ме́льницы с э́тими, вот там муку́-то толку́т. А как у кого́ хле́ба мно́го, дак свезу́т на ме́льницу. Была́ вот в Коварзине, вот сейча́с где́ вы живёте, там река́ и там была́ ме́льница. Э́то, ну вози́ли там э́тим бо́льшими, э́тим, водяна́я ме́льница. Вот так и жи́ли. Вот ми́лая моя́.

Я э́тих, а́до бы́ло ходи́ть, жить то ка́к-то, побежи́шь на ры́нок продава́ть бы́ло. Дак не зна́ешь, как прожи́ли. Не зна́ешь, как жить и чо бо́льше. А сейча́с чо, да и лечи́ть не́чего бы́ло. Я сы́на роди́ла в соро́к девя́том году́, на́до бы́ло и заверну́ть, ми́лая моя́.

А сейча ты погляди́, что де́лается-то везде́. Сейча́с вот мы с же́нщиной чай пи́ли. Песо́к был два́дцать три рубля́, ну два́дцать шесть. А сде́лался и два́дцать де́вять. От три рубля́. А что лю́ди-то. Рабо́ты не́ту. Всё запусти́ли. Вот у нас в Колно́бовье сейча́с никого́ нет. Там вот колхо́зная земля́ сто́ит. В Ивано́вском то́же, Ивано́вский сельсове́т, э́тот, Кра́новской. Всё в Кова́рзино. А чо в Кова́рзине, и там безрабо́тица. А здесь одна́ пья́нка. Вот у нас, я живу́ вот за сте́нкой, муж с жено́й не рабо́тают. Вот и живёшь одна́ стару́ха. Вот бои́сь и жить, ми́лая моя́. А у меня́ оди́н сын да он в Му́рманске.

Два́дцать зим в лесу́ я рабо́тала. Три зи́мы вози́ла. Э́то вот два́дцать зим э́то до́ма вот ходи́ла. А пото́м мы с хозя́ином перее́хали и сюда́, э́то де́вкой э́то, пока́ вот сы́на я не роди́ла. А пото́м мы перее́хали в Шитро́бово, там жи́ли, там опя́ть де́сять годо́в всё в э́том лесни́честве, и на пилора́ме, и всё. Вот так вот жи́ли. А как в лесу́-то рабо́тали, дак штано́в-то не́ было, не как сейча́с, ми́лые мои́. Дак придёшь домо́й, в э́ту, в бара́к, дак но́ги-то э́ти места́ горя́т. Без штано́в ведь ходи́ли-то. А кусо́к-то отре́жь, пехни в э́ту. Вот как жи́ли-то. Раз войну́ дак весь хлеб отдава́ли, ве́рно. А придёшь на воскресено, а уж мы бы́ли э́тот на пять мину́т, на́до опя́ть обра́тно. Вот так и жи́ла. А то ведь повызвозить на́до, вози́ть, се́но сдава́ть госуда́рству в э́том, в колхо́зе дак, хлеб на́до сдава́ть, всё вози́ли. Доро́га-то ведь не така́я была́. Ра́ньше у нас вот, ба́ня есть у меня́, э́то запи́сывали. Е́дешь на ло́шади, сиди́шь во́на где на возу́-то се́на-то наклала на теле́гу-то. А на́до спусти́ться с го́ры, с гору́шки-то дак, э́тот туда́ в колесо́-то, да вот и спуска́йся. Там под ни́зом-то река́ да мост. А е́жели ло́шадь под копы́тки бегу́, ми́лые мои́. Вот как пожилось-то.

Дак а нас не присоедини́ли-то. Ну, тру́женики ты́ла. Вчера́ вон ки́нула э́ту, на побе́ды дава́ли э́ту бума́жку-то поздрави́тельную, как, с Днём побе́ды-то. На шестьдеся́т годо́в дак ты́сячу посыла́ли. Вот так и жи́ли. На́до жить-то ка́к-то. А сейча́с бы жить, да во́семьдесят пять годо́в дак, ты поду́май сама́-то. Вот де́вушка хо́дит, вот во́ду но́сит да. А э́то сама́ всё де́лаю. Вот огоро́д вот посади́ла. Всё э́то вскопа́ла. Карто́шка э́то, рошу́.

И в Му́рманск-то к сы́ну бы не охо́та е́хать, там им меша́ть. У его́ то́же оди́н сын, дак он в моро́з хо́дит. Вот так и не зна́ю как и дожива́ть, вот ми́лые мои́.

Да в шко́лу ходи́ли, дак нас заставля́ли вон горо́х. Чи́стили, поло́ли. Сейча́с и шко́льников не заставля́ют ничо рабо́тать.

Вот сейча́с на посёлке четы́ре коро́вы. А я то переезжа́ла в шестьдеся́т шесто́м гоуд вот в Шитро́бово, пятна́дцать мешко́в се́на накоси́ла. Се́мьдесят це́нтнеров оста́вила се́на. Не пуска́ли с колхо́за-то, а хозя́ин-то он, мы сошли́сь, он не стал там жить. Я, говори́т, не пойду́ в колхо́з. Он прие́хал с се́вера. Жена́ была́ вы́пивши, пья́на, он от жены́-то ко мне и перешёл. И мы уе́хали отту́да вот дак. Мне и не дава́ли и спра́вки три го́да. Я перее́хала, здесь по заявле́нию рабо́тала, и коро́ву пришло́сь сдать. Здесь-то у нас хле́ба-то не́ было да ничо́. Вот мы прожи́ли с ним три́дцать шесть годо́в. Вот я здесь на пе́нсию то и вы́шла. Вот как жить-то на́до.