Срам-от какой, вся голая осталась!

Тексты публикуются с сохранением авторской грамматики, орфографии, пунктуации и графики.

В 1967 году меня перевели с самолёта Ан-2 на самолёт Ли-2 на должность второго пилота. Менялись экипажи, менялись командиры экипажей. И, наконец, я был зачислен в экипаж Овсяникова Николая Алексеевича. Основная работа – перевозка пассажиров, почты, грузов (масло с периферийных аэропортов). В составе экипажа были Ушаков Вадим Васильевич – бортмеханик – и Шаньгин Вольдемар Алексеевич – бортрадист. А на перегонках в ремонт и из ремонта в экипаж включался штурман. Все члены экипажа были старше меня по возрасту.

Бортмеханик и бортрадист отслужили в армии. Вадим Васильевич – на боевом корабле. На груди носил вместо майки тельняшку. И гордился тем, что служил во флоте. Остальной род войск считал ниже по достоинству. Говорил: «Когда флот заходит (в столовую, в клуб, на скамейку в парке), макаронники встают!». Не женат был, но настоящий кот. Любил поухаживать за женщинами. А дома над кроватью висел военно-морской флаг: «Сплю под флагом!»

Вольдемар Алексеевич был из нас старше всех. В Вологде посещал какой-то хор. Любил петь. Даже порой пел на улице. Был у него хороший голос и кличка «Карузо». Могл запеть и в столовой или гостинице, где иногда приходилось ночевать по погоде. И часто подтрунивал над бортмехаником. Над вторым пилотом и командиром экипажа Николаем Алексеевичем не подтрунивал. Всё же были мы пилоты.

А Ушаков уйдет на гулянье, придёт к 10 вечера. Иногда что-то расскажет. Но у него были разные женщины. И в В. Устюге, и в Тарноге. Понятно: единственный в экипаже холостой. Бортрадист всё подтрунивал над ним: «Наверное, было так: “Соблазнитель! Я готова! Зачем рубаху-то сымаешь? А лиф-от, лиф-от! Срам-от какой – вся голая осталась!”». А Вадим на это говорит: «Да не было ничего этого! Ну ничего этого не было! Должен же я найти свою вторую половинку!»

Потом этим же экипажем работали на самолёте Як-40. Из этого экипажа в живых остался один я.