«Это дом, дереве́нской дом…»

Это дом, дереве́нской дом. Это про́сто изба́, и всё, дереве́нская. Ра́ньше бы́ли пятисте́нки, зимо́вки, а тепе́рь э́того не́ту. Вот я, когда́ в Феропо́нтово жила́, у нас бы́ли две избы́. К ле́ту переходи́ли, называ́лся пятисте́нок, ле́тняя изба́, а в зи́мнюю — зимо́вку. Та поме́ньше, потепле́е, ме́ньше топи́ть. А ны́нче э́того нет. У не́которых и ны́нче таки́е есть, в деревня́х дак.

Мы то́лько что из Череповца́ прие́хали, позавчера́ е́здили. Меня́ сын вози́л. Там у меня́ мно́го у́мерло: у меня́ у́мер сын, сноха́ умерла́, сестра́, у племя́нника муж у́мер, пото́м сам племя́нник у́мер. На девя́тый день племя́нника е́здили, заезжа́ли в Ферапо́нтово к племя́ннику свою́. Дак я из Череповца́ прие́хала, да ду́маю, я говорю́, так я уста́ла в напряже́нии-то сиде́ть, я бы лу́чше две греды́ карто́шки вы́няла, не́жели в Черепове́ц е́здить. Там, куда́ не прие́ду, за стол, в одно́й ко́мнате телеви́зор, в друго́й телеви́зор, мне на́до поко́й. Мне вот во́семьдесят два го́да бу́дет в январе́. Я вот живу́ одна́, дак и живу́. С семье́й бы жила́, дак давно́, поди́, померла́. Ле́том-то де́вочка гости́т, дак она помога́ет. Да соцрабо́тник ко мне ещё хо́дит. Вот постира́ли. Ме́лочь-то она́ вы́полоскала, а кру́пное-то у меня́ придёт де́вушка вы́полощет.

А че захо́чем, то и еди́м. Ра́ньше, ра́ньше в дере́вне дак хлеб пекли́ и са́ми, зерно́ моло́ли на жернова́х, жернова́ бы́ли, как изба́, дак там двор и сара́й, на жернова́х моло́ли. Хлеб пекли́ са́ми. Ну ра́ньше чё, скоти́ну держа́ли дак, коро́ву дак. Телёнка зако́лют, дак с мя́сом суп вари́ли. Расти́ли на огоро́де, все расти́ли, как и сейча́с расти́м, так и ра́ньше расти́ли.