«То́лстых у нас не было…»

То́лстых у нас не́ было, все робо́тали, все худы́е, вон жи́листые ру́ки. То́лстых у нас в дере́вне не́ было. Ста́рость, так всё и боли́т, а ра́ньше враче́й ведь не́ было, фе́льдшир оди́н был, так если што, так обраща́лись.  А так больни́ц вроде не́ было, как-то не обраща́лись. Са́ми собе́ поле́чим, вот так ы жи́ли и рожа́ли. Ни в роддо́м, никуда́ ничо́ не ходи́ли, всё са́ми. Тут же́нщина была́ одна́, повиту́ха, ходи́ла у же́нщин ро́ды принима́ла. Это не то што сейча́с, сто́лько забо́т, сто́лько хлопо́т, всё де́ти, это на́ше бу́дущее.

Ра́ньше никто́ за на́ми не смотре́л – роди́тели уйду́т, а мы са́ми собе́ предосмо́трены, са́ми как уме́ли, так ы жи́ли. У нас мать по́здно нас рожа́ла,  за́муж выходи́ла, да не ста́ла жить, а тут револю́ция начала́сь. Она́ пришла́ домо́й и по́сле вы́шла за́муж, так мы по́здние.

Бы́ли  у нас таки́е лю́ди – от зме́й отгова́ривали. Лю́ди все ходи́ли, вот змея́ уку́сит и не на́до к врачу́ итти́ть.  Зна́ют таки́е слова́, и скот выле́чивается от уку́са зми́й, и челове́к. Таки́х уже́ нет, все у́мерли. Зме́й мно́го, по́лзают. Я ско́лько ви́дела, дак я до сих пор эти места́ по́мню и их по́мню. Зме́й бою́сь, у них о́чень вре́дный. Уку́сят, так ы челове́к умира́ет от них.

Было ве́село в дере́вне, на бесе́ды ходи́ли ра́ньше, молодёжь собира́ли, не то што сейча́с. На дискоте́ки хо́дите, у нас ни дискоте́к, ничего́ не было. Бы́ли бесе́ды, игра́ли. У нас кра́й гармо́нный, у Нико́лы была́ гармо́нная. Приезжа́ли лю́ди со всего́ Сове́тского сою́за, учи́лись гармо́нному де́лу. В ка́ждом до́ме не по одно́й гармо́шке.

Холо́дные ветеро́чки подува́ли с о́зера. Душе́вно попля́шем, да́ром ы голо́дные, и в ка́ждом до́ме игра́ли, и в клу́бе бесе́ды собира́лись в о́чередь. Собира́лась молодёжь, девча́та и па́рни, ве́чер проводи́ли, там у нас кадри́ль ме́стная была́, пото́м перепля́ски и часту́шки. Тепе́рь это о́чень ре́дкое явле́ние.